ЗАКОН. Форум.

Елена Панфилова - "Газете"
В феврале Госдума намерена принять в первом чтении законопроект о ратификации Конвенции ООН против коррупции. Директор российского отделения международного движения Transparency International Елена Панфилова заявила обозревателю "Газеты" Рустему Фаляхову, что первым делом в российское законодательство вернется норма о конфискации имущества. Не потому, что таково требование конвенции, а потому, что в норме о конфискации заинтересованы отечественные силовики. В последнюю очередь будут приняты те поправки в УК, которые невыгодны депутатам от "партии власти" и госчиновникам: "злоупотребление влиянием" и "незаконное обогащение".



- Государства, подписавшие конвенцию, обязаны ратифицировать ее слово в слово?

- Да, саму конвенцию надо ратифицировать слово в слово. Однако те законы, которые должны приниматься в ее исполнение, могут учитывать специфику законодательства страны. Конвенция - рамочный документ. Это набор идеологических постулатов борьбы с коррупцией. Но у нас часто бывает, что слова совпадают, а идеология, точнее, дух закона, совсем другой.


- Глава фонда "Индем" Георгий Сатаров заявил "Газете", что ратификация Конвенции ООН - всего лишь "государственный пиар" на международном уровне.



Центр антикоррупционных инициатив и исследований Transparency International - Россия является некоммерческой общественной организацией, целью деятельности которой является создание единой национальной антикоррупционной системы, формирование антикоррупционного мировоззрения и правосознания граждан, предотвращение коррупции. В своей деятельности Transparency International - Россия исходит из приоритетной роли общества в противодействии коррупции и обеспечении прозрачности и подотчетности в деятельности государственных органов. Под коррупцией организация понимает комплекс явлений, связанных с использованием чиновниками своего служебного положения для извлечения личной выгоды (взяточничество, мошенничество, растрата, фаворитизм, непотизм).
- Согласна. И с ратификацией всевозможных международных документов это почти всегда так. В данный момент председательство России в G8 заставляет соответствовать! Но в действиях других стран тоже есть пиаровская составляющая в ратификации этого международного документа. Тем более что ни одна международная конвенция не начинает действовать на следующий день в принявшем ее государстве. А первых результатов от ратификации конвенции можно ожидать только после полного приведения нашего законодательства в соответствие с международными нормами, то есть года через три. Никак не раньше.


- Какие нормы конвенции российская власть заинтересована внедрить в законодательство?

- Приоритетно вернутся две нормы: о конфискации имущества частных лиц и возвращении активов, нажитых преступным путем. Силовики и депутаты от "партии власти" с удовольствием пролоббируют норму о возврате лакомых кусков собственности из-за рубежа. Для власти, для правоохранительных органов пункт о конфискации - очень желанная часть конвенции. Силовики уже дают интервью на эту тему. В том духе, что как замечательно, что возвращается славная норма о конфискации имущества за экономические, налоговые, таможенные преступления.


- Но член комитета по безопасности "единоросс" Геннадий Гудков предлагает применять конфискацию только за тяжелые преступления: наркоторговлю, нелегальную торговлю оружием и терроризм.

- Это тот редкий случай, когда я согласна с депутатом Госдумы. Но, повторю, наши силовики, естественно, захотят расширить норму о конфискации. Им хочется применять конфискацию за экономические и налоговые преступления. И тогда появится опасность превратить институт конфискации в инструмент расправы с конкурентами. Между тем, согласно конвенции, конфискации подлежат только "доходы (имущество) от преступлений" и "имущество, оборудование и другие средства, использовавшиеся или предназначенные к использованию при совершении преступлений".


- А какие статьи Конвенции ООН, по вашему мнению, трудноприложимы к сегодняшней российской действительности?

- Таких статей примерно 12. Назову самые "неподходящие" нам именно сегодня. Это "злоупотребление влиянием в корыстных целях" (статья 18 конвенции), "злоупотребление служебным положением" (ст. 19), "незаконное обогащение" (ст. 20), "ответственность юридических лиц" (ст. 27), "приостановление операций (замораживание), арест и конфискация" (ст. 31), "публичные закупки и управление публичными финансами" (ст. 9).


- Чем неудобна для власти норма о "незаконном обогащении"?

- А кто захочет рубить сук, на котором сидишь? Ведь эта норма предлагает признать незаконным значительное увеличение активов публичного должностного лица, например, депутата или министра, "превышающее его законные доходы", те доходы, которые публичное лицо "может разумным образом обосновать". Конвенция предполагает введение даже уголовной ответственности за такое "значительное увеличение". Не думаю, что наша управленческая элита будет в восторге от этой нормы.


- А "злоупотребление влиянием"? Это же практически невозможно доказать.

- Трудно, но возможно. Все зависит от квалификации тех, кто собирает доказательную базу. Да, "телефонное право", или, как еще у нас шутят, "звонок другу" - вещи труднодоказуемые. Но если что-то трудно сделать, это не означает, что надо вообще сидеть и не делать ничего. Надо начать хотя бы с обсуждения проблемы! Никто и не ждет сиюминутных результатов по всем фронтам. Но факт ратификации конвенции хотя бы позволит развернуть публичную дискуссию на тему серьезного, инструментального противодействия коррупции. И позволит начать называть вещи своими именами: незаконное обогащение - коррупция, злоупотребление влиянием - коррупция, и так далее. А то ведь это, увы, считается у нас чуть ли не национально признанной нормой. Сейчас ведь даже никого не удивляет, если чиновник, получающий зарплату меньше тысячи долларов, владеет особняком на Рублевке.


- Если бы Россия и Германия еще в прошлом году ратифицировали конвенцию, назначение бывшего канцлера ФРГ Шредера главой совместного германо-российского предприятия для реализации проекта Северо-Европейского газопровода было бы незаконным?

- Оно бы еще не успело стать незаконным, но стало бы, безусловно, более затруднительным. Назначение Шредера - это классический пример "конфликта интересов", подробно описанный в конвенции и мягко отраженный в нашем законе о государственной гражданской службе. Конвенция накладывает на публичных деятелей ограничения по занятию должностей после ухода с госслужбы в частный сектор - недопустимо работать буквально на следующий же день после ухода в отставку в тех сферах, которыми ты ранее руководил от лица государства. Я знаю, что и в Германии очень многие люди до сих пор пребывают в глубочайшем изумлении в связи с этим назначением и более чем серьезно намерены проверить факт ее законности. Это, возможно, ускорит ратификацию конвенции и в Германии.




23.01.2006 / GZT.ru