ЗАКОН. Форум.

Росбалт

Каждая страна борется (или не борется) с коррупцией по-своему, и никакого «модельного мирового опыта в этом деле нет». Об этом говорила в четверг в «Росбалте» на заседании дискуссионного клуба «Модернизация России: новый вектор» генеральный директор Центра антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл Россия» Елена Панфилова.

Заседание проходило по теме «Коррупция: мировой опыт успешной борьбы и реалии современной России». Однако участники обсуждения не спешили поддержать тезис об «успешной мировой борьбе с коррупцией». Панфилова высказала сомнение в том, что успешный опыт, скажем, Гонконга, подойдет России. «Близким примером для нас могла бы быть Литва, — заметила она — Так там недавно скандал с импичментом президента случился!».

Для того чтобы изжить коррупцию, по мнению Панфиловой, в стране должны быть: подотчетная людям исполнительная власть, сильная законодательная власть, независимая судебная власть, независимые СМИ и сильное гражданское общество. «Однако тех политиков, кто хотел бы въехать на антикоррупционной лошади в электоральный рай, придется разочаровать», — заметила Панфилова, говоря, что борьба с коррупцией — дело очень хлопотное и будничное.

Елена Панфилова также согласилась с тем, что конфискация имущества у коррупционеров нужна, если она будет проводиться ограниченно и разумно.

Мнение экспертов: Коррупция в России – это образ жизни

(Корр. АНН Игорь Ефимов). Члены дискуссионного клуба «Модернизация России: новый ветер» пришли к выводу, что коррупция в России пока неискоренима.


Обсуждая тему «Коррупция: мировой опыт успешной борьбы и реалии современной России», участники дискуссии отметили, что в мире найдено немало действенных инструментов для борьбы с коррупцией, которые можно было бы использовать и в России. В частности, генеральный директор Центра антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл Россия» Елена Панфилова отметила такие инструменты, как конфискация имущества проштрафившегося по-крупному чиновника и создание специализированных агентств, проводящий собственные расследования. Однако, проблема в том, что сейчас нет отправной точки их внедрения в России. Сейчас нет видения, нет стратегии противодействия коррупции, полагает Памфилова. «Нужна не кампания, - сказала она, - а стратегия, постоянная работа. Нужна политическая воля, чтобы победить коррупцию».
Условия, при которых борьба с коррупцией может быть эффективна, пока в России не созданы. Среди этих условий эксперты назвали подотчетность и прозрачность исполнительной власти, сильную законодательную власть, которая не является придатком исполнительной, сильную, независимую и хорошо финансируемую судебную власть, свободные СМИ и наличие гражданского общества.
На сегодняшний день Россия уже подписала несколько международных конвенций, в частности европейскую Конвенцию об уголовной ответственности за коррупционную деятельность и Конвенцию ООН «О противодействии коррупции». Однако они до сих пор не ратифицированы. А те конвенции, которые ратифицированы, сказала Елена Панфилова, Россия не выполняет.
Стержнем всех международных конвенций является конфискация имущества, поиск активов и арест счетов коррупционеров. Однако в 2003 году российские парламентарии большинством голосов отменили 52 статью Уголовного Кодекса РФ, по которой можно было производить эти действия. Теперь у уличенных чиновников можно лишь взимать штрафы до 1 млн рублей, а огромные суммы, украденные из казны, остаются в их распоряжении.
Эксперты подчеркивают важность этого инструмента. В США именно с помощью этой меры удалось остановить вал коррупции и организованной преступности в 70-х годах. Только страх потерять все, считает Елена Панфилова, удержит людей от этого преступления. При этом должна быть введена ответственность и за «отмывание денег».
Заместитель председателя комитета ГД РФ по безопасности Михаил Гришанков сообщил, что парламентарии работают над этим вопросом. По его словам, в декабре будет завершена программа приведения российского законодательства в соответствие с международными стандартами. Итогом этой работы станут конкретные законодательные предложения.
Михаил Гришанков согласен, что необходимо вернуть в УК норму о конфискации. «Этика и внутренние барьеры у нас не действуют» - сказал он. При этом чиновник должен сам доказывать законность происхождения своего имущества, считает депутат. Ответственность за то, что международные конвенции о борьбе с коррупцией до сих пор не ратифицированы, депутат возложил на правительство РФ. «Шесть лет мы ждем от правительства ратификации» - заявил Михаил Гришанков.
Однако законопроект «О противодействии коррупции» принят Думой пока только в первом чтении. «Там много внутренних противоречий» - сказал Гришанков.
Президент промышленной группы «МАИР» Виктор Макушин считает, что
российская коррупция – это образ жизни во всех сферах общества, от
школы «до самого верха». По его мнению, коррупции подвержены 99,9 %
работников милиции, 95 % работников ФСБ, почти 100 % судей, почти 100 % правительства и три четверти депутатов Государственной Думы. Многие чиновничьи должности в России, сказал он, имеют свою цену. Предприниматель привел в пример должность «налоговика области», которая три года назад стоила 1 млн долларов, а сегодня оценивается уже в 10 млн.
Коррупция, по мнению предпринимателя, страшна тем, что нарушает конкурентную среду. «У нас вся страна, - считает он, - 50 % времени не работает а о чем-то договаривается. Как можно удвоить ВВП, если не работать?»
Виктор Макушин уверен, что коррупцию можно победить, только если поменять весь чиновничий класс. Но этого, считает он, никто делать не будет, для этого нужна не просто политическая воля, а сильная воля.
Причина коррупции, по мнению экспертов следующие: безответственная власть, которая не соблюдает собственные законы и Конституцию, теневая экономика, слабое гражданское общество и несовершенное законодательство. Все эти причины существуют в России, благодаря чему в Российском обществе сложилась криминальная атмосфера, людям привычно нарушать законы.
«У нас много чиновников, которых надо менять, - сказал директор Института федерализма и гражданского общества Александр Аринин, - но на их место придут другие. Надо менять отношения в обществе».
Реально действующих коррупционеров участники дискуссии так и не назвали. Однако не раз упоминалось имя экс-премьера российского правительства Михаила Касьянова. Эксперты отметили курьезный факт, что до сих пор председателем Совета по противодействию коррупции при президенте РФ является именно Касьянов.

Гришанков: Этики госслужбы в России пока нет

В абсолютном большинстве развитых стран мира существует этика государственной службы, которая, в сочетании с этикой других профессиональных сообществ, как-то сдерживает коррупцию. В Россия же такой этики пока нет. Об этом говорил в четверг на заседании дискуссионного клуба «Модернизация России — новый вектор» в ИА «Росбалт» депутат Госдумы, первый заместитель председателя комитета по безопасности Михаил Гришанков.

Заседание клуба называлось «Коррупция: мировой опыт успешной борьбы и реалии современной России». Депутат Гришанков также является председателем комиссии Госдумы по противодействию коррупции.

Депутат высказался за безусловное возвращение в Уголовный кодекс статьи о конфискации имущества. А также за введение статьи «незаконное обогащение». «В Италии уже есть статья, по которой чиновник должен уметь доказать законность приобретения имущества своего и своей семьи, — заметил Гришанков. — Можно представить, какое возмущение вызовет такая статья у нас! Ведь это нарушается презумпция невиновности. Но человек на государственной службе должен согласиться на некоторое ущемление своих прав». С этим согласился и ведущий заседания, научный руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин. «Я сам был чиновником и умел объяснить происхождение своего имущества», — заметил он.

Гришанков также выступает за создание службы собственной безопасности в Судебном департаменте Минюста РФ и за проведение антикоррупционной экспертизы всех принимаемых нормативных правовых актов. «Это не ставит клеймо на законодателе — авторе такого правового акта, который создает питательную среду для коррупции. Законодатель мог этого не знать. Но проводить экспертизу надо». «Мы подписали международные конвенции, — напомнил Гришанков — Конвенцию Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию и Конвенцию ООН о борьбе с коррупцией. Первую в 1999 году, вторую в 2003-м. Но когда же мы их ратифицируем?» Депутат напомнил, что Конвенция СЕ уже 6 лет ждет ратификации из-за протяжек российской стороны.

Отвечая на вопросы журналистов, Михаил Гришанков отверг обвинения в том, что его думский комитет «так легко сдал закон «О парламентском расследовании». Он ответил, что депутаты возложили большие надежды на другой вариант этого закона, предложенный администрацией Президента РФ. Однако, как пришлось потом признать, эти надежды в полной мере не оправдались.

Борьба с коррупцией требует изменения политической системы в России

Виктория Чернышева

Тема очередного заседания дискуссионного клуба «Модернизация России: новый вектор», прошедшего в ИА «Росбалт», была, с точки зрения современных реалий, просто издевательской: «Масштабы коррупции в России и мировой опыт успешной борьбы с коррупцией».

Открывший заседание его ведущий, председатель президиума и научный руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин, посетовав на отсутствие по причине приступа радикулита президента фонда «Индем» Г.Сатарова, широкими мазками описал масштабы коррупции в России. Получилось, что коррупция стала основным содержанием не только общественно-политической, но и социально-экономической жизни страны, оказывающей определяющее влияние на такие разные явления, как ускорение инфляции, обострение межнациональных отношений и стагнация нефтяного сектора. В качестве примера «коррупциогенной» сделки Михаил Делягин привел покупку «Сибнефти» «Газпромом» за 13 млрд.долл. (правда, дальнейших планов путинской группировки по скупке «Газпрома» в собственность за счет этих и других выведенных за рубеж денег он почему-то не описал).

Делягин привел также результаты исследования фонда «Индем», по которым масштабы взяток, уплачиваемых населением, выросли в 2000-2004 годах в валютном выражении лишь на 10%, а бизнесом – в 8,5 раза (при росте мировых цен на российскую нефть за то же самое время менее чем на 30%). При этом он объяснил, что коррупционную нагрузку на экономику, увеличившуюся за первые 5 лет правления В.Путина с 11 до 43% ВВП, нельзя прямо соотносить с налоговым бременем из-за «качественно большей скорости обращения денег в коррупционной сфере».

Приглашенные эксперты с самого начала четко разделились на теоретиков, говоривших о необходимости создания гражданского общества и развития демократии как главном условии победы над коррупцией, и практиков, подобных слов даже не упоминавших и излагавших мировой опыт ограничения коррупции.

Руководитель парламентской комиссии по борьбе с коррупцией Михаил Гришанков подробно описал перипетии деятельности во продвижению антикоррупционных законов. Несмотря на понятную лояльность (а во многом, возможно, и благодаря ей) картина вырисовывалась еще более страшная, чем описанная Делягиным: практически все усилия здоровой части госаппарата даже не победить, а хоть как-то ограничить коррупцию обречены на неудачу.

Надо отметить, что для члена партии «голубых медведей» Гришанков произвел впечатление неправдоподобно грамотного, разумного и честного человека. Так, будучи вынужденным по долгу службы выступить против нападок Делягина на сделку «Газпром-Сибнефть», он тут же оговорился и четко указал на завышенность, с его точки зрения, цены этой покупки.

Он также указал на необходимость объяснения всеми чиновниками источников своего благосостояния, хотя и оговорился, что это может быть расценено как «ограничение прав человека».

Представитель TransparencyInternationalЕлена Панфилова указала на отсутствие единой модели борьбы с коррупцией и подчеркнула, что главным в этой борьбе является желание руководства страны. Конкретные же формы борьбы определяются национальными особенностями.

Советник председателя Конституционного Суда, бывший руководитель российского Бюро Интерпола Владимир Овчинский назвал «государственным преступлением» отмену нормы конфискации имущества, проведенную в конце 2003 года, так как она прямо противоречила подписанным перед этим международным обязательствам. Он посетовал также, что закон об оперативно-розыскной деятельности не позволяет бороться с преступлениями судей.

Адвокат Павел Астахов заявил об отсутствии в мире успешного опыта борьбы с коррупцией и подчеркнул, что в России главной преградой для этой борьбы является слабость суда и следствия. По его мнению, ни ужесточение, ни либерализация законодательства не повлияет на коррупцию из-за слабости судов.

При этом он назвал в качестве единственного действенного инструмента ограничения коррупции «создание атмосферы общественной нетерпимости».

Президент группы МАИР Виктор Макушин указал на тотальную коррумпированность российской власти, которая искажает образ деятельности субъектов экономики и, соответственно, всю национальную экономику. В качестве примера он привел Польшу, в которой за целый год работы на его предприятия ни разу не пришли за взяткой, - в то время как в России приходят максимум через 2 недели после открытия. В результате в Польше для достижения коммерческого успеха надо заниматься своим делом, то есть работать; в России же не менее половины времени менеджеров уходит на защиту от разного рода вымогательств со стороны представителей государства.

Коррупция стала образом жизни государства и уничтожает «вертикаль власти», так как решения принимаются из коррупционных, а не государственных соображений, и чиновник работает лишь для сохранения возможности воровать дальше.

В своем пламенном выступлении Макушин указал на «неслучайность» роста стоимости взятки за назначение руководителем налоговой службы региона: за 3 года в относительно обеспеченной области она выросла с 1 до 10 млн.долл.!

Сегодня сложилась круговая порука среди чиновников, когда, например, прокурор не может дать ход делу против милиционера, так как иначе тот «наедет» на предприятия прокурора. При Ельцине такого, безусловно, не было.

Эксперт Александр Аринин заявил, что даже 10 законов не изменят ситуацию с коррупцией, если не будет оздоровлена вся система общественных отношений, и указал на обязанность общества бороться с коррупцией.

Адвокат Бинецкий, приведя целый ряд примеров успешной борьбы с коррупцией (хотя и не на высшем уровне) в СССР, указал, что коррупция, как и проституция, является не преступлением, но социальным явлением. По его мнению, надо разъяснять коррумпированным лидерам страны, что при продолжении коррупционных действий они потеряют страну, а коррумпированным бизнесменам – что они потеряют бизнес.

При этом он назвал себя сторонником «мягкой» коррупции, которая, по его мнению, может быть управляема и использована в качестве инструмента управления.

Бинецкий также отметил, что борьба с коррупцией сама по себе может быть хорошим бизнесом, связанным с использованием компромата, и указал, что от коррупции не свободно и само адвокатское сообщество. В качестве примера он привел воровскую сходку, состоявшуюся в Бутырской тюрьме, в которую воры прошли по полученным ими адвокатским удостоверениям.

Президент Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов в весьма сумбурном выступлении заявил, что в России коррупция стала и эффективным бизнесом, и системой государственного управления, которое осуществляется «в режиме разводки». При этом коррупционная система, практически совпадающая с системой государственного управления, персонифицирована, что открывает широкие дополнительные возможности для борьбы с ней.

Завершая круглый стол, Михаил Делягин выразил свое огорчение по поводу невозможности найти пути нормального развития российского общества «без кардинального изменения политической системы, то есть революции», что проявляется при рассмотрении самых разных социально-экономических вопросов.