|
Александр Привалов
О борьбе с коррупцией говорят чрезвычайно много, но разговоры эти вселяют скорее уныние, чем надежду, поскольку замечательно монотонны. Посадили мэра, раскрыли шайку оборотней в погонах, организовали управление по борьбе с коррупцией в одной силовой структуре, посадили другого мэра, раскрыли другую шайку оборотней, реорганизовали управление в другой структуре… Почитаешь такое, послушаешь — и понимаешь: перемен можно не ждать; никто не разбирается с причинами, все озабочены следствиями (извините за нечаянный каламбур), а потому и завтра, и послезавтра — всегда! — сыщется и ещё один мэр, и ещё один оборотень, и ещё одна специальная структура. Но одна новость последнего времени приятнейшим образом выламывается из этого ряда.
Центр стратегических разработок представил публике брошюру под названием «Методика первичного анализа (экспертизы) коррупциогенности нормативных правовых актов». Это весьма серьёзный шаг к обузданию коррупции; точнее, шаг, который мог бы стать серьёзным и даже, пожалуй, решающим — если бы удалось пробить методике достаточный статус. Но такое развитие событий пока крайне маловероятно.
Сама мысль о том, что неискоренимость коррупции в России есть прямое следствие особых свойств действующих у нас законов, ещё несколько лет назад казавшаяся публике причудой нескольких свихнувшихся аналитиков, сегодня стала общим местом. Силовики, правда, любят называть снижение взяткоёмкости законов последним в числе важнейших направлений борьбы с коррупцией, ну так на то они и силовики — важно, что и они соглашаются, что это делать нужно. Остались сущие пустяки: во-первых, понять, как это делается, — и во-вторых, наконец приступить к делу.
С выходом «Методики» разрешён — не то чтобы вполне, но в значительной степени — первый вопрос. В ней выделены основные способы, которыми нормативные правовые акты (НПА) порождают коррупцию (коррупционных факторов НПА оказалось двадцать две штуки); на конкретных примерах показано, как эти способы выглядят в тексте акта и какие коррупционные последствия могут порождать, а значит, и порождают; указаны способы, которыми тот или иной коррупционный фактор из НПА следует вытравлять. Можно, наверное, критиковать перечень этих зловредных факторов, их классификацию, ещё какие-то детали, но в целом она хороша. Мы с коллегами попробовали поискать в памяти какие-нибудь коррупционные практики, из-под которых эта методика, будь она достаточно широко и старательно применена, не выбила бы почву, — и пока не нашли.
Теперь важно, кем и как она будет применяться. Насколько я понимаю, в МЭРТе подготовлено постановление правительства, утверждающее «Методику» и обязывающее все органы исполнительной власти использовать её при подготовке своих НПА, а Минюст — с её помощью контролировать поступающие на регистрацию документы. Если это постановление будет принято, то анализу на взяткоёмкость подвергнутся проекты численно подавляющей части всех разрабатываемых в стране правовых актов — всех, кроме законов. Это будет очень хорошо, но этого будет мало. Потому что многие из самых зловредных и самых трудных для опровержения (хоть пострадавшими, хоть государством) коррупционных схем базируются на дефектах не подзаконных актов, а законов, в том числе и самого высокого уровня.
Типичный пример мы приводили недавно, рассуждая о рейдерстве (см. «Рассуждение о рейдерстве по методе барона Кювье» №18). Жертва рейда приходит с заявлением о преступлении: украдена такая-то недвижимость; украл такой-то (или такое-то юрлицо) — помогите! Следователь, приняв заявление, через какое-то (процессуальное) время решает в возбуждении уголовного дела отказать. Если жертва настаивает, то надзирающий прокурор через какое-то (процессуальное) время отказ отменяет и заново передаёт следователю. Тот через какое-то (процессуальное) время под копирку повторяет отказ и снова шлёт к прокурору. Тот через какое-то (процессуальное) время… Чтобы подобные безобразия пресечь, нужно в духе «Методики» (возможно, чуть расширенной) пересмотреть не какую-нибудь занюханную ведомственную инструкцию, а сам Уголовный процессуальный кодекс*. Поэтому «Методика» должна быть принята законом и в обязательном порядке применяться в Думе — и к новым, и к уже действующим законам.
Боюсь, впрочем, что рано мы губы раскатываем. Даже и принятие «Методики» фрадковским постановлением ещё отнюдь не гарантировано: проект постановления кажется слишком радужным для нашей действительности. Судите сами: один из его пунктов обязывает органы исполнительной власти сообщать о предстоящей разработке каждого НПА и затем учесть заключения по антикоррупционной его экспертизе всех лиц, заявивших о своей заинтересованности в вопросе. Маловероятно, что мы такого скоро дождёмся.
Но требовать надо именно этого: сначала, ладно уж, на уровне исполнительной власти, а затем и на уровне власти законодательной. И не просто требовать надо, а действовать. Обсуждаемая брошюра издана аж в тысяче экземпляров — чудесно. Но на сайте ЦСР её текста нет, на сайте думской комиссии по противодействию коррупции тоже нет (есть на личном сайте главы комиссии Гришанкова, но в промежуточной редакции) — почему? Методика должна быть широко известна. На сайтах «Деловой России», «Опоры» и других организаций, прямо заинтересованных в обуздании коррупции, должна быть и она — и открытые для замечаний и дополнений акты проведённых по этой методике экспертиз действующих нормативных актов, ключевых для данного сообщества. Представьте себе: на каком-нибудь риэлтерском сайте сообщество с применением этой методики ищет — и находит! — ответ на вопрос, что же не так в нормативном обеспечении московского строительного комплекса. И количество перейдёт в качество — никуда не денется.
Понятно, что такая работа будет встречать яростное сопротивление. Но понятно и другое: в борьбе с коррупцией только то и полезно, что встречает яростное сопротивление.
*Забавно, что именно это отчасти и было сделано. Пусть по другим, политическим соображениям, но в связи с учреждением Следственного комитета в УПК внесены изменения, делающие невозможным это издевательство — и некоторые ему подобные.
|
Вход
FAQ
