Ваша честь, уважаемые участники процесса.
Окончено судебное следствие по делу о гибели колобка, как считает г-жа прокурор или о его уничтожении, как представляется защите.
Полное страданий прошлое серого волка было бы материалом для речи даже в том случае, если бы он признал те факты, которые ему приписываются. Судьи, люди живые, не могли бы не отнестись к нему со всевозможным состраданием и снисхождением. К счастью, преступление, приписываемое этому животному, до очевидности вымышленно: оно было совершено другим, а не подсудимым, и все чем мы распологаем, говорит за нашу мысль.
И я хочу просить вас, ваша честь, позволить мне преобразоваться в подсудимого, стать им и говорить не за него, а от лица его, его словами, его думами и чувствами.
Сам он не сможет этого: частью безучастный, не уразумевающий того, что происходит с ним, частью испуганный он нем.
Но внутри него гнездится одно чувство, чувство изумления самим собой: как это могло случиться, что он из мирного, терпеливого, судьбой забитого и вседовольного санитара леса превратился в подсудимого.
Для начала, обращаясь к материалам, дела хочется выразить недоумение той безаппелляционной уверенности г-жи обвинителя о том, что именно волк съел булку.
Ссылка на заключение эксперта кроме смеха не может вызвать более никаких эмоций, но это смех сквозь слезы. Действительно, в последствиях пищеварения, как деликатно определил прокурор гавно, обнаружены следы некоего хлебо-булочного изделия. Защита не оспаривает родовую принадлежность содержимого кала. Но ведь никто и никак не проводил сравнительного генетеческого исследования, является ли контент кала волка производным именно от колобка, который как пояснили дед и бабка был произведен следующим образом:
Взяла старуха крылышко, по коробу поскребла, по сусеку помела и наскребла муки горсти две.
Замесила муку на сметане, состряпала колобок, изжарила в масле и на окошко студить положила.
Не ясно, о каких именно показаниях и каких именно очевидцев говорит г-жа прокурор, мотивируя причастность волка к исследуемым событиям. Так, последний видевший колобка и говоривший с ним медведь, в ходе судебного следствия пояснил, что колобок пропел ему песенку следующего содержания:
Я Колобок, Колобок,
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон,
На окошке стужон.
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
Я от зайца ушел,
Я от волка ушел,
От тебя, медведь, подавно уйду!
таким образом и ежу ясно, что встреча медведя с колобком, была после встречи колобка с волком, что исключает причастность последнего к инкриминируемому ему деянию.
Если суд не согласится с доводами защиты, то хотелось бы обратить внимание на личностные свойства колобка, а точнее на их отсутствие. Что именно позволило прокурору определить колобка как личность? Процесс качения по дорожке? Так мы дойдем до того, что колеса, яблоки и колбаски на малой спасской будем личностями признавать. Пение колобка. Разве можно этот монотонный бубнеж признать свидетельством личности? Тем паче в наш век нанотехнлогий, когда петь может даже табурет. Конечно, нет.
Последнее на что хотелось бы обратить внимание Высочайшего суда. Это слова, сказанные колобком волку:
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
Я от зайца ушел,
От тебя, волк, подавно уйду!
такими словами колобок попытался поставить под сомнения свойства волка как хищника, охотника, зверя сильного и опасного, волк был низведен песней колобка ниже двух пенсионеров и зайца. Как можно оценить подобное поведение колобка? Как издевательство! Тяжкое оскорбление! И никак иначе.
На основании изложенного прошу переквалифицировать действия волка либо на ст. 119, либо на ст. 107 ук рф
|
