ЗАКОН. Форум.

РАБОТАЕМ С ПОЛНОЙ ОТДАЧЕЙ


Вдруг посетила забавная мысль: а ведь я никогда, ни единого раза в жизни не давал взяток! Уж не окажусь ли при каком-нибудь социологическом опросе уникумом? Или хотя бы представителем несомненного меньшинства?
Но тогда почему это не располагает к гордости?
Во-первых, случалось, был совсем не прочь подарить нечто… Ну, хоть дамам из бывшего Литературного фонда, дабы заполучить дефицитную путевку, — так нет, стеснялся, дурак. Во-вторых, так уж устроилась моя жизнь, что я все время создавал вокруг себя вожделенный вакуум: не состоял на службе, не заводил ни дачи, ни даже автомобиля, опасаясь любой зависимости — от непосредственного начальства да хотя бы и от автослесаря. В-третьих… Господи, будь у меня сын или внук призывного возраста, неужто не бросился бы я к военкомам в жажде немедленно сделаться преступным взяткодателем?!
Но не это главное.
Друг моего детства дядя Ваня Волынский, с кем мы ходили на стадион «Сталинец» на футбол и кто служил в Госконтроле, говаривал: «Мы — страна воров! Все воруют!». — «Дядя Вань, но я же, например, не ворую…». — «На трамвае без билета ездишь? Ну вот!».
Так и со взятками. Все даем, до единого! Не говорю о пресловутых сантехниках, перед коими лебезим поголовно, но разве мои холуйские улыбочки, адресованные продавцам советских времен, до сих пор не совсем изжитые: «Ради бога простите, не могли бы вы мне дать именно этот кусочек?..», разве это и подобное не форма даваемой взятки (по словарю: «подкупа за совершение каких-либо действий… в интересах дающего»)? А уж будь у меня, как у счастливцев-коллег или у друзей из актерского цеха, возможность проникать в подвал к мяснику или в директорский кабинет с дарением книг и театральных билетов, удержался ли бы?..
Механизм взятки, гениально исследованный Сухово-Кобылиным в «Деле» (вот уж кому пришлось-таки давать, спасая свободу, вот кто вдобавок столкнулся с отечественным феноменом: взявши, не чувствовать себя обязанным исполнить обещанное), этот, говорю, механизм, выходит, отнюдь не советское изобретение. Это — не скажу равная, но общая вина, цементирующая общество в целом; общество, каковое, оставшись таким, не имеет будущего. Взятка, этот простонародный синоним «коррупции» (понятия, в силу иностранного происхождения слова слишком неощутимо-абстрактного), есть и синоним всеобщей несвободы. Повторю, далеко не сегодня возникшей, то есть укоренившейся. На генетическом, увы, уровне, как бы подобное ни отрицал президент. В чем и ужас.
«Русскому, — записал Сухово-Кобылин, как раз и покончив с «Делом», — чиновничество сродственно и свойственно. Даже помещик, поступивший на должность, тотчас линяет в чиновника».
«Даже…» — для высокородного автора это крепко звучало. А у нас, у нашего Зощенко, напротив, хотя, в сущности, так же, маленький человек, ставший всего лишь управдомом или хотя бы банщиком, в чьей власти не ты сам, но твои продранные штаны, мгновенно превращается в маленького чиновника.
Однако дальше — и еще глубже:
«Отличительная черта чиновника в том и состоит, чтобы справедливости или лучше — положительного закона — ради попирать личность. От этого это попирание легко и родственно извращается во взятку».
Да. Даже ради закона чиновнику непременно приходится попирать человеческую личность, потому что невиданное — уже при Кобылине — всевластие бюрократии порождалось бедственным состоянием российских душ, не приученных историей к самоуважению. И хуже того. Получается, что благие намерения ничего переменить не способны: в мыслях своих начиная служить «справедливости ради», чиновник станет-таки взяточником. Примеры из нашей злободневности нужны?..
Вывод? А какой он тут может быть? Хотя все же не тот, будто борьба с коррупцией безнадежна. Но парадокс, и горчайший, в том, что объявленная — возможно, и искренне — «диктатура закона», ужесточение всякого рода вертикалей и т.д., и т.п. в наших условиях лишь утвердят торжество бюрократии и, значит, коррупции. Только свобода — даже не рынка, а слова, совести, мысли (если одно отделимо от другого и третьего) — понятие как бы внеэкономическое, неосязаемое, оттого традиционно недооцениваемое; свобода, состоящая в уважении ко всем прочим и к себе самому, только она избавит нас от вековечного клейма: страна воров. И — взяточников.

Станислав РАССАДИН, обозреватель «Новой»